Breathe in, breathe out
Let the human in
Breathe in, breathe out
And let it in

вдох. выдох. рука стискивает телефон, до боли сжимаю зубы. челюсть ноет. последние слова абонента разбиваются эхом о черепную коробку // разлетаются острыми осколками и больно жалят своей правдой. но это не правда. просто не может ей быть. это же мой брат. это мой старший брат и… он. не. может. быть. мертвым.
«выпускать» человека на волю нет смысла. делаю еще один глубокий вдох и откидываюсь на спинку стула, невидящим взглядом бродя по внутреннему интерьеру кабинета. все больше похоже на чью-то злую шутку, или на сон, который вот-вот закончится. нужно только открыть глаза. но они раскрыты и внутри, помимо сосущего страха пульсирует гнев: жадный, жаркий, уничтожающий все человеческие чувства, которые должны прийти с осознанием потери. но я упрямо его не принимаю, заглушая новость своими уверенными, но едва слышными, словами:
- просто какой-то бродяга,- и почти верю в это. ведь это и правда может быть так. просто. какой-то. бродяга. а полиция просто делает свою работу. или показывает, что добросовестно этим занимается.
с самого первого дня Берген встретил нас неприветливо, холодно. пасмурное небо грозилось пролиться на приезжих яростным, ледяным дождем. я скучал по Калифорнии, солнечным дням и сухому ветру, от которого, порой, становилось душно. не понятно, что могло занести сюда Уилла, так далеко от дома. но был ли у него выбор? столько вариантов роились в голове, как противные _ назойливые пчелы. но ответа даже на один вопрос из вереницы множества таких же важных, я так и не получил. не хотел бы, чтобы первым ответом стала его смерть.
по приезду в город я сделал все, что свойственно делать простому человеку, потерявшего члена семьи: обратился в больницы, в полицию, в морги, местные газеты, которые за умеренную плату пускали объявление о пропаже несколько раз в день, посетил местных Доланов, следящих за порядком и ознакомился с правилами и законами в мире нечисти, отвлекся на дела Билли и всячески делая вид, что энтузиазма у меня куда больше, чем на самом деле. Фрея на этот счет куда пессимистична, ей постоянно удается ввернуть свой скептицизм и запинать надежду до жалкого скулежа. иногда мне правда хочется ее ударить.
ладно. продолжать сидеть и предаваться страданиям это не выход. с этим надо покончить и на девяноста процентов я уверен, что зря проеду пол города, чтобы поглазеть на чей-то синий труп. Уиллом он просто быть не может.
да-да, обманывай себя,- едко подает голос внутреннее «я», а я кривлюсь и делаю вид, что в горле запершило. всем моим внутренним советчикам лучше заткнуться. на час – другой. или вообще на сутки. и если все же там…
- ты куда?- видя, что я встаю с места и на ходу натягиваю пальто, встрепенулась Билли, разбиравшаяся в списке документов, которые стоит предоставить до открытия клуба.
- скоро вернусь,- коротко кидаю, даже не обернувшись и выхожу из комнаты, предоставляя сестру самой себе. говорить ей сейчас о визите в морг не стоит, преждевременная паника нам ни к чему. моя младшая сестра более чувствительна: будь то драма на экране телевизора или же драма в жизни. а эту новость она тем более не сможет принять стойко и утратит надежду прежде, чем я узнаю, что меня ждет в морге на самом деле.  но я то знаю, что там ничего стоящего нет. просто. какой-то. бродяга. эта мантра очень помогает, о другом и думать не хочется. что толку, если я распущу нюни?
еду не спеша, будто специально оттягивая момент правды, будто это чудесным образом изменит ее, если вдруг она и правда мне не по зубам. медлю и эта отсрочка тянет за тонкие нервы, играя на них, как на гитарных струнах и концентрирует импульсы страха в животе. эта история не может закончиться смертью. по крайней мере не его.
включаю музыку, почти на полную и резкие звуки заполняют салон. мешают думать и предаваться мрачным мыслям. желудок начало сводить. чем ближе к моргу, тем сильнее тревога.
- как девчонка на выпускном,- усмехаюсь я своему поведению. напускная веселость не вяжется с предстоящей процедурой, но прыгать в бездну отчаяния и страданий сейчас не самое лучшее время. осмыслить все, пропустить через себя, выпустить того самого человека, с чувствами и эмоциями, я всегда успею.
наконец, здание полицейского департамента заполняет все лобовое стекло и приходится притормозить на парковке. заглушаю двигатель и смотрю на часы. еще нет и четырех, даже виляния по городу не помогли поторопить время. достаю из бардачка пачку сигарет и снимаю с нее защитную пленку, но потом вспоминаю, что не курю уже лет шесть, а пачка осталась со времен семейной жизни, когда жена скрылась из виду. еще одна больная мозоль, которая не позволяет мыслить позитивно. с досадой швыряю сигареты на переднее сиденье и вылезаю из машины, понимая, что прятаться в ней вечно не выйдет. от этого тело на железной полке не станет живее. но, если бы это и был Уилл, то за эту возможность я отдал бы все.
полицейские участки не люблю со времен школьного возраста: то с отцом приходилось там находиться, то сам попадал из-за мальчишеской непокорности. да и вообще, участки нагнетают больше, чем морги. уж поверьте мне. уточняю местоположение морга, тут же подлетает констебль и спрашивает мое имя. удостоверившись, что я именно тот, кому он звонил совсем недавно, отправляется вместе со мной на опознание. пытается разговорить меня, выказать сочувствие. я молчу, недовольно поглядывая на мужчину и всем видом показывая, что разговаривать с ним не намерен. я же сюда пришел не дружбу заводить? ну так почему бы тебе приятель, не заткнуться?
в принципе, морг можно с легкостью найти, идя по холоду, как обычно собаки находят добычу по запаху. так для чего же я, собственно, обратился за помощью? наверное, для засвидетельствования, что там не мой брат. но откуда же им знать, что это не он? ведь фотография, как видно, не помогла опровергнуть факты и они все равно позвонили мне. эта мысль еще больше подстегивает меня развернуться и рвануть на выход. полицейские ошибаются. и это ошибка.
полицейский распахивает передо мной широкую дверь, ведущую в «холодильник» и приглашает зайти внутрь. нерешительно переступаю порог, ежась от колючего холода и острых запахов препаратов, с едва различимым морозным сладковатым привкусом. так пахнет смерть в морге. хочется сплюнуть этот противный вкус, но некуда. и приходится силком затолкать слюну обратно, давясь ей, как испортившимся томатным соком. взгляд тут же выхватывает из комнаты железный шкаф с закрытыми отделами для хранения тел, кафельные белые стены, режущие глаза вкупе с люминесцентным светом, хрупкую женскую фигуру в белом халате и на высоких шпильках, с распущенными белокурыми локонами. она выпрямляется, как только дверь за спиной глухо хлопает и оборачивается, чтобы посмотреть кто к ней пожаловал.
вообще, я ожидал увидеть в морге грузного лысеющего мужичка или же сухопарого старичка, преданного своему делу. быть может молодого патологоанатома, еще не с просохшим молоком на губах; женщину средних лет, в бифокальных очках. и неизменно на одном из трупов должен был покоиться бургер с жирным куском котлеты между хлебных половинок. в общем, стереотипы черпаю из фильмов. конечно, Меган Хант не подходит ни под одно описание, но и ей бы я не был столь удивлен, как этому судмедэксперту. пришлось с силой сцепить челюсть, чтобы она не отвалилась на кафельный пол. я сделал лицо, насколько это было возможным, непроницаемым и выдержал сверкающий льдинками холодный взгляд Чарли Мэйфилд, девушки _из_ прошлого. вот так встреча!
- мы пришли на опознание тела… того самого,- многозначительные паузы, интонации. я отвожу взгляд с девушки, пытаясь показать безразличие, но желваки ходят ходуном от напряжения,- ну его нашли под утро…- подсказывает коп, совершенно не чувствуя повисшее в морге напряжение. я тут же впиваюсь злобным взглядом в офицера.
- вы нашли его утром, а позвонили мне только сейчас?- вот теперь я и правда зол не на шутку,- отлично! показывайте,- резко вырывается требование. если они позвонили не сразу, значит сомневались. значит это точно не мой брат. но облегчение пока не спешит заполнять меня до краев. на самом деле я не так сильно уверен, что хочу увидеть тело. жесткие ноты в голосе лгут, так же как и мое поведение, которым я не спешу выказать узнавание. пусть уж лучше она решит, что я ее не узнал. просто потому что не место и не время.

вставляем сюда

    Льот знала о том, что приключилось с братом уже около нескольких недель. Она предпочитала думать, будто их несколько, хотя количество семидневок вполне хватит на исчисление месяцами. Недели делали период менее длинным и успокаивали. Девушка много времени проводила за книгами и в библиотеках города, консультировалась с разными колдунами и всеми существами, которых знала. Подумывала сходить к ведьме Доланов. Льот не собиралась оставлять дело так, как оно повернулось. Она не хотела мириться с тем, что брат теперь перевертыш, а не маг. Магия – это то, что связывало их с самого детства. Они не нуждались во внешнем мире и беседах с друзьями, потому что были друг у друга. А сейчас они принадлежат к разным расам и Льот это не нравилось. Она собиралась это исправить любым существующим способом. Если ведьмак превратился в результате укуса, то обязан существовать способ вернуть все вспять. Возможно, Рейдару нельзя кого-то кусать – он это переживет. Если понадобиться убить перевертыша, который сотворил это с ее братом – она найдет эту заразу и оторвет ей голову. Если способ существует – Льот найдет его и вернет брату магию, чего бы это ей не стоило.
    Случившееся немного отдалило их друг от друга. Девушке нравилось все спихивать на собственную занятость, ведь у нее учеба, домашние задания, а каждую свободную минутку она тратит на то, чтобы отыскать способ спасения друга. Порой, когда она закрывалась в гараже и что-то или кого-то лепила, Льот погружалась в собственные мысли и рассуждения. У нее так бывает, когда она занимается искусством. Ее сознание живет отдельной жизнью от рук. Она лепит, а голова думает о совершенно ином. Бальдр приходит в себя, когда все уже готово. Пока ее руки творили, она все чаще уходила анализировать их с братом ситуацию и очень надеялась, что их отдаление случилось именно по той причине, что у нее стало меньше свободного времени. Вовсе не то, что брату не приятно находиться рядом с ведьмой, которая напоминает ему об утерянном. Дело даже не в каждой рядовой ведьме, а именно в Льот. Из всех существующих только она хранит в себе столько общих магических воспоминаний, которые просто невозможно игнорировать, ведь о них говорят ее картины и скульптуры, шрамы и даже некоторые движения. Что там привычки, Рейдар по закрученным кончикам волос может определить, что его сестра несколько минут назад варила зелье. Младшая Бальдр не собиралась в это верить, не хотела и не верила.
    Родители уехали из города. Отца отправили в командировку, а мать увязалась следом, чтобы устроить себе небольшой отдых от работы. Льот не возражала, предвкушая одиночество в собственном доме. Последнее время она часто думает над тем, чтобы съехать. Не потому что устала от родных стен, а просто чтобы начать жить самостоятельно, отдать всю себя искусству и себе любимой. Конечно, сейчас эти мысли были ненадолго заморожены, поскольку все ее время занимали личные дела и родители отличный способ не умереть под слоем нестиранной одежды, грязного помещения и не загнуться от голода.
    Этот вечер был еще особенным и потому, что Льот позвала в гости Рейдара, а брат охотно согласился. За длительный период времени – это первая совместная посиделка брата и сестры, потому девушка немного нервничала, переживала, а еще радовалась и предвкушала прекрасный вечер. Целый день она убирала в доме, словно это было когда-то важным для Рейдара. По правде, младшая Бальдр себя так успокаивала, чтобы не зарыться в магические книги и не забыть о времени. Потом она приготовила фруктовый пирог и печенье, заварила свежий чай и купила изысканный кофе с горчинкой, на тот случай, если им захочется болтать всю ночь. Еще она приготовила лазанью, не зная определенно, насколько сильно будет голоден брат. То есть, Льот подошла к этому вопросу как можно серьезней, чтобы создать семейную атмосферу и окружить брата заботой. Признаться, она не так хотела добиться атмосферы, как показать, что все еще его любит и не отворачивается от него после того, как он стал перевертышем. Ведь все это не имеет значения. Он ее брат и она любит его. Он самый близкий человек в ее мире.
    Как только в дверь постучали, Льот тут же засеменила открывать. Это мог быть только Рейдар, потому она забыла о предосторожности и тут же впустила братца в дом. Вместе со словами приветствия, ведьма кинулась родственнику на шею:
    - Привет! Как ты добрался? Как твои дела? Как же я рада, что ты смог прийти? – Девушка отпустила перевертыша из объятий и провела его в гостиную. – Ты голоден? Тебя покормить? – На ее лице сияла счастливая улыбка, а глаза горели энтузиазмом. Только увидев брата на пороге их дома, она поняла, как сильно по нему скучала и еле сдерживала себя, чтобы не задушить в объятиях. Вот так бывает, когда ты пускаешь в свое сердце только одного человека: все эмоции, переживания и заботы полностью  возлагаются на одного человека.